Защитники Кавказа

(Зарисовки)

Высота “Крейсер”

7 сентября 1942 года в районе Моздок – Малгобек наши войска разгромили штаб немецкой части, уничтожили батарею и 23 танка. А за пять дней боёв здесь было уничтожено 90 танков, 20 крупнокалиберных орудий и более двух тысяч немецких солдат и офицеров.

В этих операциях отличился батальон морской пехоты под командованием уроженца Северной Осетии капитан-лейтенанта Цаллагова (в марте 1972 года П.К. Цаллагову – первому из осетин – присвоено звание контр-адмирала).

Вот как рассказывает о подвиге моряков маршал Советского Союза А.А. Гречко в книге «Битва за Кавказ»:

«На окраине хутора Гвардейский нашими разведчиками был взят в плен офицер 370-й пехотной дивизии.

Он показал, что десантная группа «Блиц» в составе двух усиленных пехотных полков при поддержке 30 танков на рассвете должна переправиться на южный берег Терека с задачей захватить Вознесенскую. Колонна танков  должна была обойти с востока господствующую высоту и подавить её стремительной атакой с тыла.

Захват этой высоты должен явиться сигналом для ввода в наступление главных сил и резерва армейского корпуса. На узком участке, где оборонялся батальон морской пехоты под командованием капитан-лейтенанта П.К. Цаллагова, намечалось ввести в бой до 100 танков…

Капитан-лейтенант Цаллагов оборудовал свой наблюдательный пункт на господствующей высоте, которую моряки назвали «Крейсер».

Было ясно, что эта высота во многом будет решать судьбу Терского хребта.

В 5 часов утра 4 сентября началось наступление группы «Блиц» – на три дня раньше, чем намечалось по плану…

Противник действительно бросил в бой около 100 танков.

На большой скорости танки подошли к подножью Терского хребта. Подъём становился всё круче, и тут они были встречены залпами с высоты «Крейсер».

Первые же выстрелы пушек 47-го гвардейского истребительного дивизиона и стоящих в укрытии танков заставили противника повернуть назад. Но скоро вражеская атака возобновилась.

Несколько часов продолжался жестокий бой за высоту «Крейсер». Несмотря на ожесточённые атаки врага, советские воины удержали эту важную позицию…»

Позывной : “Я тигр”

«Тигры» –  так называли  лётчиков генерал-майора авиации Дзусова Ибрагима Магометовича, не щадя жизни сражавшихся за Кавказ. И радиостанцию свою Дзусов назвал «Тигром». Его голос впервые прозвучал в эфире с аэродрома Орджоникидзе: «Я – Тигр!».

«В начале сентября 1942 года мы получили приказ выйти на отдых, – вспоминал И.М. Дзусов. – Эта весть была встречена молчаливым недовольством всего личного состава. 10 сентября полк сдал самолеты…

 Какой может быть отдых, когда немецко-фашистские полчища уже подходят к каменным воротам Кавказа, к моему родному городу Орджоникидзе, где я учился, в 1920 году вступил в ряды Ленинского комсомола. Красавец-город в опасности. Селение Заманкул, где живут старый отец Магомет Темболатович и мать Ази, обстреливается артиллерией противника….  Довольствоваться таким отдыхом не было сил.

20 сентября утром собираем с комиссаром летный состав. Вопрос один: будем отдыхать или – на фронт?

- На фронт!!! – раздается громовой ответ нескольких сот молодых голосов.

…Я сел в кабину «собственного» УТ-1 (подобрал его в пути и отремонтировал) и вылетел к командующему воздушной армией генералу Вершинину. Доложил о единодушном желании личного состава полка отложить отдых до лучших времен и немедленно вернуться на фронт…

Наша просьба была удовлетворена».

1 января 1943 года началось наступление частей Советской Армии на Кавказ. За короткий срок наши части продвинулись от Терека до Кубани. В воздухе шли непрерывные бои гигантских размеров, в которых участвовало одновременно до 100-150 самолетов разных типов с обеих сторон. Шла смертельная борьба за господство в воздухе…

Дзусовцы сражались, как «тигры».

Эльхота Морская

В Северной Осетии немало удивительно красивых мест. Одно из них – склоны  Сунженского хребта. Здесь, между селениями Карджин и Эльхотово, стремительный Терек, словно «прорезав» покатые вершины, образовал себе выход. Он называется «Эльхотовские ворота».

От «Эльхотовских ворот» начинается дорога на Владикавказ, Грозный, к Военно-Грузинской и Военно-Осетинской дорогам. Это хорошо знали гитлеровцы и бросили свои силы на Эльхотово, на наши войска, которые занимали оборону по северным склонам Заманкульского хребта.

Противотанковая артиллерия, «катюши», части 84-й бригады морской пехоты, воины стрелкового корпуса стойко отбивали атаки противника. Правда, селение Эльхотово фашисты заняли, но дальше пройти им не удалось.

Многие дома, общественные постройки селения превратились в руины. Часть жителей – старики, женщины, дети – успела уйти в горы. Оставшиеся же жители – подверглись пыткам, издевательствам.

В одном из домов фашистские изверги расправились с молодой женщиной-горянкой. Про неё кто-то сказал, что её муж командир. На руках у женщины была двухлетняя девочка. Гитлеровцы закрыли девочку в доме, а вход заминировали.

Ночью разведчики из бригады морской пехоты, пробираясь по задворкам, услышали плач. Они проникли в дом и спасли ребёнка.

Девочку-осетинку, которая ещё не умела назвать ни имени своего, ни фамилии, моряки назвали Эльхотой Морской. В морской бригаде девочку выходили, а потом санитарной машиной отправили в детский дом в Закавказье…

Долгое время считалось, что след девочки пропал.

Но у этой истории счастливый конец. Эльхота Морская выросла, получила образование. Она побывала в селении Эльхотово, где состоялась встреча с жителями и бывшими защитниками «Эльхотовских ворот» – морскими пехотинцами, которым она обязана своей жизнью.

Отважный сын гор

Одновременно с оборонительными боями на грозненском и новороссийском направлениях в середине августа 1942 года начались ожесточённые бои 46-й армии Закавказского фронта на перевалах Главного Кавказского хребта.

К золотистой песчаной косе, которая гигантской подковой тянется вдоль всего Черноморского побережья от Керчи до Батуми, ведут несколько перевалов. По ним пролегли извилистые автомобильные дороги, пешеходные тропы, не значащиеся на картах. А есть и узкие чабанские тропики, доступные лишь горцам. Один неосторожный шаг здесь может стоить жизни. Неискушенному человеку может показаться, что едва ли возможно преодолеть эти препятствия. Но для специально обученных и подготовленных альпийских войск эти преграды – не помеха. Головокружительная высота, бездонные пропасти, острые гребни скал, лесные завалы – их стихия.

Вот по этим путям, пролегающим через перевалы Главного Кавказского хребта, устремились гитлеровские орды. Цель у горнострелковых частей была такова: скорее выйти к берегам Чёрного моря и во взаимодействии со своими главными группировками, которые сражались под Орджоникидзе и Туапсе, овладеть Северным Кавказом, а затем проникнуть и в Закавказье.

Но надежды эти не оправдались. Народы Кавказа, как и все советские люди, не щадили ни сил, ни самой жизни для достижения победы над немецко-фашистскими захватчиками.

Вот, например, отважный сын гор – доброволец Ахсарбек Абаев.

Нашим частям предстояло освободить его родное селение Дигора.

Девятнадцатилетний осетин Ахсарбек, с разрешения командира, глубокой ночью тайными тропами вывел 20 автоматчиков в тыл немцев.

Утром, когда подразделения нашей стрелковой дивизии начали атаку, автоматчики ударили из засады.

Фашисты растерялись, решили, что попали в окружение. Вражеский гарнизон был почти полностью уничтожен.

Незадолго до этого Абаев спас жизнь раненому командиру.

Он смело вступил в бой с пятью гитлеровцами, уничтожил их и вынес командира в безопасное место. В этой схватке Ахсарбек был ранен, но снова вернулся на передовую.

Также храбро сражался Ахсарбек Абаев и в других боях на Северном Кавказе. За совершенные подвиги он был удостоен высокого звания Героя Советского Союза.

Это – Зангиев!

… На войне нередко случалось так, что солдат, лётчик, бронебойщик, командир совершал геройский подвиг, а о нём мы узнавали только спустя месяцы, годы, десятилетия. Но никакой отрезок времени, конечно, не сможет затмить величие боевого духа советского воина, его подвига, беззаветной любви к своей великой Родине…

…Осень 1942 года. С военного аэродрома, расположенного в предгорьях Кавказа, на боевое задание вылетел летчик-штурмовик Владимир Зангиев. Он прикрывал с воздуха самолеты, бомбившие скопления гитлеровских танков на Военно-Осетинской дороге.

В неравном бою с вражескими «мессерами» самолёт Владимира Зангиева был подбит.

Лётчик выбросился из горящей машины. Чтобы сбить пламя, охватившее парашют, Владимир решил сделать затяжной прыжок. Огонь был сбит, но парашют раскрылся слишком поздно. Коснувшись земли, он почувствовал резкую боль в ноге и потерял сознание…

Немецкие мотоциклисты привезли его в дом, где жила сельская учительница Фаруз Басаева. Когда Зангиев пришёл в себя, явился офицер с переводчиком. Начался допрос. Володя молчал, отказывался отвечать, и его избивали до потери сознания. Так продолжалось несколько дней.

Однажды утром немцы согнали жителей Хаталдона к школьному зданию. Зангиева вывели из дома, связали обожжённые руки верёвкой, другой конец которой привязали к хвосту лошади. Всадник пришпорил лошадь, она рванулась и поволокла раненого по земле. На другом конце селения, на обочине дороги, была вырыта яма. Гитлеровцы столкнули в него лётчика.

В этот день через селение Хаталдон гнали группу пленных красноармейцев. Они вытащили лётчика из ямы и попеременно несли его на руках до селения Дигора.

В сыром глиняном карьере Дигорского концлагеря к Зангиеву вернулось сознание. Потом последовал Прохладненский пересыльный пункт, долгий путь в обледенелых вагонах и, наконец, гросслазарет Славута. Владимир Зангиев трижды пытался бежать из лагеря, но безуспешно. И только в четвёртый раз вместе с группой военнопленных ему удалось вырваться на свободу. Зангиев попал в партизанский отряд Первого молдавского соединения, действовавшего в районе Шепетовки, Славута, Каменец-Подольска, Ровно. Позже с группой партизан он перешёл линию фронта, лечился в госпитале, а через некоторое время снова сел за штурвал боевой машины.

…Его имя гремит во фронтовых газетах: «Посмотри, сквозь дым зенитных разрывов низвергается на врага штурмовик. Это он, Зангиев! Вот смолкло развороченное орудие врага, вот вражеский танк осел на бок, запылал. Наверное, Зангиев ударил! Ты слышишь, как земля сотрясается от страшных раскатов грома! Это – Зангиев! Это его ярость рвёт на клочья врагов, и нет им нигде пощады от человека, который прошёл через все муки ада, через смерть, и возродился для мести».

На своей грозной машине Владимир Зангиев совершил десятки боевых вылетов, штурмовал с воздуха Берлин. Его подвиги отмечены орденами Боевого Красного Знамени, Красной Звезды, медалями…

…В 1942 году, когда было освобождено селение Хаталдон, лётчики-однополчане на месте падения самолёта установили Владимиру Зангиеву памятник. А через несколько лет, когда уже кончилась война, боевые друзья снова приехали в Хаталдон и прикрепили на обелиске другую пластинку, на которой начертано: «Герой жив! Пусть этот памятник напоминает о его подвигах!»

После войны Зангиев работал военным снабженцем, был председателем республиканского Комитета ДОСААФ, директором музея…

Сила наша – в единении

Из воспоминаний бывшего командующего Закавказским фронтом генерала армии И.В. Тюленева:

«11 ноября 1942 года с группой командиров и штабных работников мы выехали в освобождённое селение Гизель.

Накануне стояла холодная дождливая погода, делавшая всё вокруг серым, тусклым, но к исходу дня толстую пелену облаков неожиданно пробили лучи заходящего солнца и во всём своём величии перед нами предстали усыпанные первым снегом лесистые склоны гор.

Кто-то из моих спутников заметил: «Когда солнце в ненастный день проглядывает на землю – добрая примета». И верно, на Кавказе наступил долгожданный час  расплаты с врагом.

В селении мы увидели чудовищную картину разрушения. Ни одного целого строения. На месте домов – пепелища с одиноко торчащими трубами. Из лесов, ущелий потянулись в родные места жители. Сельчане радостно встречали воинов, приветствовали друг друга, словно не виделись долгие годы. Снова зазвучал на улицах осетинский говор.

Седобородые старики, ребятишки, женщины, окружив нашу машину, рассказывали о бесчинствах и издевательствах немецких захватчиков.

Особенно запомнился рассказ высокого подтянутого старика-горца. Одет он был в черкеску, на голове – мохнатая папаха. По лицу было видно, что на его долю выпало большое горе, но говорил старик спокойно, твёрдо, с достоинством.

– В первый день прихода гитлеровцев у меня в доме остановился офицер. Он всё спрашивал, есть ли в селе коммунисты, большевистская литература, приходят ли по ночам партизаны? Однажды офицер заметил на полке небольшую книгу, на обложке которой крупными буквами было написано: «Конституция Союза Советских Социалистических Республик». Взяв её в руки, он весь так и налился кровью:

– Ты знаешь, что мы делаем с теми, кто хранит эти большевистские книги?

Я сначала не понял его хриплый крик, а потом ответил офицеру:

– Эта книга для всего народа.

– Ты большевик! Мы расстреляем тебя, сожжём твой дом! – побагровел фашист.

– Нет, я не коммунист, но у нас в стране никто не прячет эту книгу. Разве можно спрятать за маленькую тучку солнце. Наша Конституция – это наше солнце, которое взошло над горами.

Гитлеровец подскочил ко мне и ударил пистолетом. Затем меня бросили в сарай, а мой дом подожгли. Расстрелять меня не успели, Красная Армия подошла.

Старик-осетин вздохнул и, поглаживая серебристую «толстовскую» бороду, добавил:

– Жаль, я сам не смог расправиться с тем офицером, его пристрелил ваши бойцы. Ишь чего захотел басурман – уничтожить Конституцию. Разве может ветер сдвинуть горы.

Я торопился в штаб фронта, но заметил в толпе худощавого черноглазого мальчишку в старенькой залатанной фуфайке. Он хотел, видно, что-то сказать, но стеснялся стариков.

– Ну, а ты что знаешь, герой? – спросил я.

Паренёк доверчиво посмотрел на нас и начал рассказывать:

– У нас в Дигоре, было ещё страшнее. Гитлеровцы заставили двух мальчиков провести их в горы, хотели зайти к нашим пулемётчикам в тыл. Ребята сразу сообразили. Они вывели вражеских автоматчиков прямо на наши пулемёты и закричали бойцам: «Стреляйте проклятых фашистов!» Гитлеровцы убили этих мальчиков.

Я подарил мальчику карандаш и блокнот.

– Это ещё не всё, товарищ генерал, – добавил он. – У мальчиков-героев был старый дедушка. Узнав о том, что гитлеровцы убили его внуков, он ночью задушил немецкого часового.

Мы распрощались с горцами и поехали в Орджоникидзе, в штаб Северной группы войск. Машина шла тихо. По обочинам то и дело обнаруживались минные заграждения, которые ещё не успели обезвредить сапёры.

Рассказы гизельцев произвели на нас неизгладимое впечатление. Каждый думал о судьбах миллионов жителей, которые ещё терпят бесчинства врагов. Молчание прервал полковник Рыжов.

– Да, товарищ командующий, – заметил он, – оказывается, не только мы одни воюем.

– А вы как думаете? – ответил я. – В том-то и сила наша, что на борьбу за Родину поднялись все советские люди, от мала до велика»…