Битва за Кавказ.Хроника

Готовясь  к покорению Кавказа, гитлеровцы разработали  план под кодовым названием «Эдельвейс». Претворением  в жизнь этого плана они рассчитывали решить не только военные и экономические вопросы, но и внешнеполитическую задачу. В докладе «имперского министра» по делам оккупированных восточных областей Альфреда Розенберга говорилось: «Задача завоевания Кавказа, прежде всего, является политической задачей и означает расширение континентальной Европы, руководимой Германией, от Кавказского перешейка на Ближний Восток».

Идеолог гитлеровской пропаганды Геббельс всегда подчёркивал: «Если к назначенному нашим командованием времени закончатся бои на Кавказе, мы будем иметь в своих руках богатейшие нефтяные области Европы. А кто обладает пшеницей, нефтью, железом и углём – тот выиграет войну».

Вот что показывает хроника событий битвы за Кавказ.

В конце июля 1942 года  против  войск Южного фронта, действовавших на кавказском направлении, наступала немецкая группа армий «А», выдвинувшаяся к нижнему течению Дона и овладевшая плацдармом на левом берегу. 11-я немецкая армия, входившая в состав этой группы, находилась в Крыму.

Всего в полосе Южного фронта наступало 19 дивизий врага, что обеспечивало ему значительное численное преимущество над нашими войсками.

30 июля 1942 года войскам Южного фронта был зачитан приказ Наркома обороны И.В. Сталина. В нём подчёркивалась серьёзность положения, и  указывалось на то, что «бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге, у Северного Кавказа». В приказе прямо говорилось: «Отступать дальше – значит загубить себя и вместе с тем нашу Родину!

Ни шагу назад! Таков призыв нашей Родины».

В начале августа 1942 года из Москвы получена директива Ставки: создать на пути гитлеровских танковых колонн прочный оборонительный заслон.

Центральный Комитет Коммунистической партии и Советское правительство обратились к воинам и трудящимся Кавказа со страстным боевым призывом: «Сейчас внимание нашего народа, народов всего мира обращено к Северному Кавказу…Гитлеровские разбойники ворвались на просторы Северного Кавказа. Они рвутся к горам. Но враг не знает, что Кавказ был всегда страной сильных и смелых народов, что здесь в борьбе за независимость народы рождали бесстрашных борцов, джигитов, что трусость слыла всегда здесь самым позорным преступлением…

Здесь, у подножия гор, воспитывались поколения советских людей с львиным сердцем, с орлиными очами. Никогда не станут рабами гордые народы Северного Кавказа…

Братья! Враг должен быть остановлен и разгромлен!»

До глубины души каждого патриота дошли эти пламенные слова. Народы Кавказа поднялись на священную войну против гитлеровских захватчиков. В боевые ряды Красной Армии влились грузинские, армянские, азербайджанские национальные соединения, полки славных воинов-джигитов, сформированные из горцев.

Начав наступление на Кавказ, Гитлер делал немалую ставку на раскол в многонациональной семье народов Кавказа, рассчитывал настроить их против советской власти. В «зеленой папке» Геринга, содержащей директивы оккупационным властям, указывалось: «…На Кавказе использовать в наших интересах противоречия между…  грузинами, армянами, татарами и русскими».

Однако расчеты Гитлера рухнули в одночасье. Межнациональные распри, на которые уповали главари третьего рейха, не возникли, а, наоборот: в годину смертельной опасности все народы сплотились в единую дружную братскую семью.

Края, области и автономные республики Северного Кавказа были превращены в единый боевой лагерь, который обеспечивал фронт всем необходимым. Рабочие Тбилиси, Баку, Грозного, Орджоникидзе день и ночь, не прерываясь, трудились, чтобы дать фронту миномёты, одежду, срочно ремонтировалась боевая техника. Нет такой меры, чтобы измерить вклад тысяч и тысяч женщин, стариков, подростков, вышедших на строительство оборонительных рубежей. Десятки тысяч людей разных возрастов и профессий, разных национальностей вместе с воинами возводили укрепления на дорогах и тропах высокогорных перевалов, делали  завалы в лесистых предгорьях. Закладывали  взрывчатку на Военно-Грузинской и Военно-Осетинской дорогах. По  колено в воде рыли траншеи на берегах Терека и Уруха. Оборудовали  пулемётные гнезда на ледниках. Копали  противотанковые рвы и окопы у Эльхотовских ворот. Титаническая работа, тяжелая и напряженная, на всём тысячекилометровом фронте продолжалась днём и ночью, в хорошую погоду и ненастье.

Чтобы представить, какой массовый героизм был проявлен патриотами тыла, достаточно лишь привести несколько убедительных цифр:

к осени 1942 года на Кавказе было построено около 100 тысяч оборонительных сооружений, вырыто 660 километров противотанковых рвов и 1939 километров ходов-сообщений.

В середине августа, учитывая напряженную обстановку на Северном Кавказе, Ставка Верховного Главнокомандования в короткий срок произвела перегруппировку войск Закавказского фронта.

Войска 44-й армии из Махачкалы, Баку были выдвинуты к оборонительным рубежам на реках Терек, Сулак и Самур. В то же время на рубеж рек Терек и Урух с советско-турецкой границы и с Черноморского побережья были переброшены пять стрелковых дивизий, одна танковая бригада, три артиллерийских полка и несколько других частей.  Из района  Ленинакана для усиления обороны на прохладненском направлении в состав 9-й армии была переброшена 61-я стрелковая дивизия.

Одновременно для усиления войск Закавказского фронта из резерва Ставки были выделены значительные силы. Закавказский фронт получил два гвардейских стрелковых корпуса и одиннадцать отдельных стрелковых бригад.

Сопротивление  советских войск возросло, и темп продвижения противника резко снизился.

Большая нагрузка легла тогда на плечи нашей воздушной армии.

Маршал авиации К.А. Вершинин, возглавлявший тогда эту армию, в своих воспоминаниях с большой теплотой рассказывает о боевых действиях летчиков 4-й воздушной армии, которые прикрывали с воздуха боевые действия Закавказского фронта и наносили удары по наступающим колоннам противника.

«14 августа 1942 года, когда крупные мотомеханизированные части противника начали выдвижение из района Пятигорска в юго-восточном направлении, перед авиацией была поставлена задача, во что бы то ни стало,  задержать вражеские колонны. Несмотря на неблагоприятные погодные условия, самолёты поднимались в воздух днём и ночью.

Наибольшего напряжения боевые действия достигли 15 августа. В этот день танковые колонны противника подошли к реке Баксан.

Находясь под непрерывными налётами авиации, гитлеровцы не смогли прорвать здесь оборону 37-й армии.

На Баксане завязались тяжелые бои.

Только за три дня, с 14 по 16 августа части 4-й воздушной армии совершили 1.216 вылетов, уничтожили до 60 танков, свыше 600 автомашин, разрушили десятки переправ».

Наступательный прорыв гитлеровцев быстро иссяк. Уже 16 августа они значительно ослабили свои атаки.

17 августа войска Приморской группы остановили фашистов в предгорьях западной части Кавказского хребта. 37-я армия во взаимодействии с передовыми отрядами войск Закавказского фронта преградила путь врагу  на нальчикском направлении, и немецкое командование вынуждено было перенести главный удар на моздокское направление.

В течение второй половины августа наша авиация продолжала наносить удары по войскам противника, которые пытались на различных участках форсировать Терек. Маневрируя своими главными силами, 4-я воздушная армия сосредоточила свои удары в тех местах, где создавалось наиболее тяжёлое положение.

Однако враг всё же форсировал Терек в районе Моздока. Гитлеровцы перешли в наступление.

Опьянённые временным успехом, немецко-фашистские главари поторопились сделать вывод, что мощь советской экономики, моральный дух народа и его Вооруженных сил окончательно подорваны. Они заявили, что Советская Армия не в состоянии остановить их победоносное продвижение и, тем более, перейти от оборонительных действий к наступательным.

Мощные радиостанции Берлина под бравурные марши военных оркестров выплёскивали на весь мир сообщения о том, что победа Гитлера над советскими войсками – дело ближайших дней.

Вражеские танки продвинулись на юг, и вплотную подошли к подножью Терского хребта. Возникла серьёзная опасность для Орджоникидзе и Грозного.

Благодаря хорошо налаженному взаимодействию авиации с наземными войсками мощная вражеская танковая атака была отбита. У подножья Терского хребта осталось множество подбитых и сожжённых танков.

Враг вынужден был отойти на исходные позиции.

В начале сентября 1942 года  разрозненные части Северо-Кавказского фронта, с боями отступившие с Дона и Кубани, были объединены с войсками Закавказского фронта и укреплены национальными соединениями кавказских республик. Была  создана Северная группа войск Закавказского фронта, что облегчило руководство войсками, оборонявшими Кавказ с севера. Создавались  партизанские отряды, народные ополчения, истребительные батальоны, которые ни днём, ни ночью не давали покоя врагу.

Немецко-фашистское командование группы армии «А» вновь делало отчаянные попытки  прорвать оборону советских войск на Тереке и Баксане и выйти к нефтяным промыслам Грозного и Баку.

Вот как описывает И.В. Тюленев события того времени: «Бронетанковые и пехотные части врага начали распространяться в направлении Кизляра с целью перехвата очень важной коммуникации – железной дороги Кизляр – Астрахань. Вслед за этой операцией немецко-фашистские войска вторично приступили к форсированию Терека в районе Моздока».

7 сентября 1942 года. В районе Моздока наши войска внезапным ударом разгромили штаб немецкой части, уничтожив батарею и 23 танка. Большой урон противнику нанесли гвардейцы и на следующий день, когда под прикрытием сильного артиллерийского огня и поддержке авиации, он начал переправу через Терек и двинулся на посёлок нефтяников – Малгобек.

Только на одном этом участке за пять дней боев было уничтожено 90 танков, 20 крупнокалиберных орудий и более двух тысяч немецких солдат и офицеров.

10 сентября в районе Вознесенской враг бросил в атаку около 100 танков.

Летчики 4-й воздушной армии во взаимодействии с артиллеристами непрерывными бомбардировочно-штурмовыми ударами не только отбили танковую атаку противника, но повернули и прогнали его, нанеся большое поражение.

Моздокские степи, по определению самих гитлеровских солдат, стали для них «долинами смерти».

Захваченные в плен солдаты и офицеры сообщали, что в боях в районе Моздока, многие батальоны были полностью уничтожены. В уцелевших ротах осталось по 10-12 человек…

Но враг был ещё силен и коварен.

Идея покорения Кавказа не снималась им с повестки, тем более,  Берлин срочно требовал захвата промыслов в районе Грозного.

Гитлеровские войска пробивались к намеченной цели через «Эльхотовские ворота».

Октябрь 1942 года

…Битва за «Эльхотовские ворота» началась в дождливое октябрьское утро. Гитлеровцы бросили в долину танковую и пехотную дивизии и мощную авиацию. Ставка делалась на то, что советские войска после тяжелых боёв под Моздоком и Малгобеком не сумеют быстро сманеврировать и немецкие танки прорвутся через «Эльхотовские ворота».

Штурм гитлеровцев начался с массированного налета бомбардировщиков и истребителей. Немцы решили выжечь всё живое в долине Терека, примыкавшей к «Эльхотовским воротам», занять Беслан и нанести удар по Орджоникидзе. Лавины фашистских танков, подминая кустарник, деревца, взбирались по склонам хребта, их сопровождал огневой вал немецкой артиллерии.

Горела земля, плавился металл, крошились каменные глыбы. Всё вокруг было покрыто туманом. Долины, склоны гор окутались густым маслянистым дымом.

Но советские воины выстояли. «Эльхотовские ворота» остались на крепком замке.

…Не менее ожесточённо проходили бои в районе действий Черноморской группы войск Закавказского фронта.

В первой половине августа противник захватил Краснодар, Майкоп, а после многодневных сентябрьских боёв – Новороссийск.

В этой исключительно сложной обстановке Ставка Верховного Главнокомандования, в целях предотвращения прорыва врага к Туапсе, приказала прочно прикрыть майкопско-туапсинское направление. Для прикрытия подступов к Новороссийску и Таманскому полуострову были выдвинуты силы 18-й и 47-й армий, части 17-го кавалерийского корпуса.

Демонстрируя большое наступление, немецко-фашистские войска начали активные действия в районе станицы Абинской. В то же время основной удар готовился на Туапсе. Это был хорошо продуманный и подготовленный план. В случае успеха противник занял бы Туапсе и опрокинул в море войска Приморской группы. Одновременно были бы парализованы действия Черноморского флота.

Но в конце сентября советские войска, проведя ряд успешных операций, разгромили немецко-румынскую группировку в районе станицы Абинской и начали упорные оборонительные бои по всему фронту.

Немецко-фашистским войскам не удалось отрезать и уничтожить Черноморскую группу и прорваться к морю юго-восточнее Новороссийска. Войска 18-й армии в полосе своих действий сковали 14 дивизий противника и создали благоприятные условия для перехода войск Черноморской группы в наступление.

Захвату Черноморского побережья в районе Туапсе немецко-фашистское командование придавало большое значение. Гитлер так говорил о значении этой стратегической операции: «Решающим для нас является прорыв на Туапсе, а затем блокирование Военно-Грузинской дороги и прорыв к Каспийскому морю».

…Время шло. В упорных боях советские войска нанесли врагу большие потери, остановили его на всём фронте кавказского направления.

Немецко-фашистские войска уже не могли наступать планомерно, на широком фронте, а о переброске резервов на Кавказ из-под Сталинграда не могло быть и речи. Войска Паулюса сами просили Берлин о срочной помощи.

Анализируя причины неудач немецких войск осенью 1942 года на кавказском направлении, бывший гитлеровский генерал Дерр в своей книге «Поход на Сталинград» сваливает всю вину на Гитлера, так как он не разрешил менять план операции «Эдельвейс». По его мнению, рейху следовало бы «ради достижения успеха на Кавказе отказаться от Сталинграда» или « взять Сталинград и отказаться от Кавказа…»

Несомненно, это слишком запоздалый совет. Даже самые гениальные стратегические операции не смогли бы спасти немецко-фашистские войска от поражения на юге.

Наша страна ковала победу. На Кавказ шла новая боевая техника: самолёты, танки, реактивные миномёты, зенитные орудия, стягивались свежие силы. На временно оккупированной территории всё шире развёртывалось партизанское движение, активизировалась работа партийного подполья.

Центрами борьбы в те дни стали Сталинград и Кавказ.

Маршал Советского Союза А.А. Гречко подчеркивал:

«Сражение за Кавказ нельзя рассматривать изолированно от Сталинградской битвы, которая на протяжении всей борьбы оказывала исключительное влияние на ход борьбы на Кавказе. В свою очередь, события на Кавказе также весьма благотворно влияли на действия наших войск под Сталинградом. Эти взаимосвязанные действия… имели решающее значение в разгроме врага».

…Враг по-прежнему рвался к Орджоникидзе. Противник  произвел перегруппировку танковых дивизий и 31 октября нанёс удар в районе Чиколы.

С рубежа Старый Урух – Хазнидон вражеские дивизии круто повернули на юго-восток, пытаясь прорваться через Чиколу и Дигорию.

1 ноября немцы заняли город Ардон. В этот же день сильной бомбардировке подвергся город Орджоникидзе…

Утром 2 ноября  командующий группой армий «А» Клейст подписал приказ: «С богом на штурм! Судьба Орджоникидзе решена!»

3 ноября гитлеровские танковые колонны пошли на штурм столицы Северной Осетии. Силой до 100 танков они прорвали Орджоникидзевский укреплённый район на участке Фиагдон – Дзуарикау. Передовые части противника захватили селение Гизель.

Из узких смотровых щелей танков просматривалась западная окраина Орджоникидзе, противотанковые заграждения, бетонные надолбы, тёмные глазницы дотов. Казалось, ещё рывок – и вот она – крепость на Тереке…

У  городской черты 60 вражеских танков были остановлены шестнадцатью нашими машинами и расчётами бронебойщиков.

Гитлеровцы трижды вызывали на помощь самолёты, но, оставив на поросшем кустарником пустыре 32 машины, отошли на старые позиции…

Геройски сражались на всех участках гизельского направления бойцы 11-го гвардейского стрелкового корпуса, 11-й стрелковой дивизии НКВД, гвардейские батареи «катюш», зенитчики.

В Северо-Осетинском музее краеведения, в разделе «Великая Отечественная война 1941-1945 годов», есть немало экспонатов, рассказывающих о подвигах воинов-северокавказцев, защищавших столицу Северной Осетии – Орджоникидзе…

Не считаясь с потерями, вражеские войска продолжали штурмовать подступы к Орджоникидзе. Однако утром 4 ноября в штаб группы армий «А» поступило сообщение из Гизели о том, что «придётся приостановить наступление на Орджоникидзе до тех пор, пока район южнее реки Терек не будет очищен от противника и этим не будет устранена опасность удара во фланг и тыл танковых дивизий».

Непредвиденная заминка противника у стен Орджоникидзе, конечно, объяснялась не какими-то тактическими соображениями, а тем, что немецко-фашистские войска натолкнулись на героическое сопротивление и мужество воинов Советской Армии, отрядов народного ополчения, партизан.

5 ноября можно считать переломным днём боев под Орджоникидзе. Противник был остановлен.

6 ноября погода в предгорьях Северной Осетии была ненастной. С утра шёл мелкий дождь, сыпал мокрый снег. Тяжёлые, свинцовые облака медленно плыли над ущельями, цепляясь за скалистые вершины. Используя непогоду, советские войска нанесли первый удар по Гизели…

Затем ещё и ещё…

11 ноября войска 9-й армии овладели селением Гизель. В этот же день от гитлеровцев были очищены Нижняя Саниба, Майрамадаг, Фиагдон…

Советское Информбюро, подводя итог сраженью под Гизелью, сообщило: «Многодневные бои на подступах к Орджоникидзе закончились поражением немцев…»

С наступлением холодов немецкие солдаты, занимавшие оборонительные рубежи в предгорьях Кавказа, стали больше интересоваться железными печками и кавказскими папахами, нежели обетованными землями Индии, лазурным берегом Чёрного моря и нефтепромыслами Грозного и Баку. После поражения под Орджоникидзе и очередных неудач в районе Туапсе гитлеровцы по всему Кавказскому фронту глубоко «зарылись» в землю, возводили мощные оборонительные сооружения, помышляя о тихой зимовке. А наши части всё увереннее забирали инициативу в свои руки…

В ночь на 27 ноября войска 9-й армии начали наступление на Дигору. В это же время 3-й стрелковый корпус штурмом пошёл на Ардон, 10-й гвардейский стрелковый корпус развернул боевые действия в районе Кадгарона, 11-й гвардейский стрелковый корпус наносил удары по Хаталдону и Ногкау.

11 декабря, боясь окружения, командование группы армий «А» начало отводить свои войска из Ардона, Алагира, Дигоры…

22 декабря, после стремительной атаки, наши войска овладели селением Кодахджин.

К исходу 23 декабря освободили Рассвет – основной узел сопротивления врага. За ним сразу же были взяты Дзуарикау, Хаталдон, Ногкау.

К 24 декабря части Северной группы войск Закавказского фронта продвинулись далеко на запад и в тот же день с боями освободили селения Кадгарон, Суадаг, Бирагзанг и соединились с другими подразделениями советских войск, освободивших город Алагир, селения Црау, Ардон.

К 26 декабря были освобождены селения Эльхотово, Красногор, Синдзикау, Урсдон, Дигора, Дур-Дур, Мостиздах, станица Николаевская.

Наиболее крупные боевые действия развернулись в районе Сурх-Дигора – Чикола. Противник возвёл здесь укреплённый оборонительный рубеж с дзотами, сложной системой траншейных ходов и проволочных заграждений и пытался, во что бы то ни стало, задержать наступление советских войск.

Только на семнадцатой атаке Сурх-Дигора была взята.

В боях за Сурх-Дигору наши части понесли потери. Но и врагу был нанесён большой урон. Он недосчитался многих своих солдат и офицеров, 24 танков, 39 автомашин…

Наступивший 1943 год ознаменовался блестящей победой Советских Вооруженных Сил.

Город за городом, селение за селением освобождали от фашистских оккупантов наши бойцы: Минеральные Воды, Железноводск, Буденновск, Кисловодск, Ставрополь, Армавир, Майкоп, Краснодар…

С каждым днём советские войска продолжали развивать наступление. И уже ничто не могло сдержать их натиска.

Операция «Эдельвейс», задуманная Гитлером, трещала по швам.